Когда я впервые себя осознал, наверное даже не вспомню. Я жил и живу давно. Вся моя жизнь протекала спокойно, как вода в моей реке. Мне нравится, когда в солнечную погоду лучи, отражаясь в моих водах, прыгают весёлыми зайчиками. И будучи по натуре весёлым, но флегматичным существом, я мог в ясную погоду лежать на дне и любоваться сначала игрой солнца на поверхности, потом луны. Вообщем безмятежность и покой были моими прямыми родственниками.
И вот в какой-то из этих чудесных дней весенней погоды со стороны дикого поля, которое отдыхало рядом с моими водами, послышалось одинокое весёлое блеяние. Это одинокая овечка резвилась на травяных просторах. Она то высоко прыгала, то с шумом проносилась через густую траву, скрывавшую её полностью. Такое веселье на поле сначала мне было не понятно, так как я не видел зачинщика, а вернее зачинщицу. Но вскоре нарушительница моего спокойствия выскочила на берег и замерла. Она смотрела на меня, а я на неё. Мне часто приходилось видеть даже целые отары овец и не только, а она видимо сначала не поняла что или кто перед ней, потом глаза её, если можно так выразиться, поползли на лоб к элегантным маленьким рожкам. Ну вы то понимаете, что нет ничего необычного в смотрящих на вас глазах из воды реки. То есть меня, как водяного и не должно быть видно в воде, только глаза. Но для этой беспечности это было в новинку. И она не замедлила скрыться в траве, благо росшей не подалёку. Но любопытство вскоре пересилило страх, и прибрежная трава немного раздвинулась, давая обзор фронта. Я благоразумно отплыл подальше, кто знает, что взбредёт в эту упрямую голову. Через какое-то время из зарослей стали появляться части овечки, я тихо наблюдал не шелохнувшись за этим действом. Приблизившись осторожно к воде, подумав она проблеела:
—Кто ты?
Ну вообще я — это я; и это каждому известно, сколько бы пересудов и сказок обо мне не ходило.
—Я водяной, а ты кто? – для верности поинтересовался я
—А я овечка, правда звучит глупо, но это так.
Потом она осеклась, видимо о чём-то откровенно проболтавшись.
—И что мы будем делать?- спросил я, у меня времени был целый водоём.
—Не знаю, я пойду ещё побегаю за той бабочкой,- и не мудрствуя лукаво, отправилась делать сказанное.
После того, как она ускакала, я остался в глубоких раздумьях. Какая-то не правильная овца, слишком откровенная и легкомысленная. Мне, привыкшему всё ценное прятать на дно, чтобы не унесло течением, всё это было дико. Но для неё это было образом жизни. Жизнь была в ней, и она была жизнью. А во мне была всегда чья-нибудь жизнь, ну там всякие рыбки, раки, водяные змеи, разнообразная растительность, я же не жил ни в ком. У меня не было чётко очерченных границ: я мог быть одной каплей и целой волной. Моим свойством была текучесть, способность принимать любую форму. Единственным постоянным элементом во мне были глаза. Она была носительницей пламени Жизни, тогда как я был средой обитания другой чьей-нибудь . сам я не нёс Жизнь, хоть в каждой моей капле кто-нибудь да жил, а порой даже очень активно.
Плавая среди таких мыслей, я погрузился на дно одного из омутов и стал наблюдать за сгущающимися сумерками и проступающими звёздами.